kerchpoluostrov.ru

Американский журналист и популяризатор науки Джона Лерер известен в нашей стране благодаря его потрясающей книге «Как мы принимаем решения», в которой раскладываются по полочкам механизмы принятия решений, мук выбора и совершения ошибок. Однако у Джоны есть ещё одна книга, пока не переведённая в России — «Proust Was a Neuroscientist» («Пруст был нейробиологом»), в которой Лерер, анализируя с высоты знаний XXI века творчество писателей и художников прошлых лет, показывает, насколько много тонких наблюдений и догадок относительно сознания было ими сделано – задолго до того,  как современная наука подступилась к этой проблеме. В процессе своего исследования Джона Лерер приходит к весьма неожиданным выводам: Джордж Элиот писал о нейропластичности, Гертруда Стайн обнаружила глубокую структуру языка и была предшественницей Ноама Хомского, Сезанн сумел понять, как работает зрение, а Пруст продемонстрировал несовершенство памяти. В этой книге Лерер пытается показать, какое значение для человечества имеют различные способы познания мира и какие плоды могла бы принести их связь. Кроме того, он уверен, что именно за конвергенцией науки и искусства будущее и что именно их взаимовлияние породит «четвертую культуру»,  которая даст нам возможность «свободно перемещать знания между фундаментальными и гуманитарными науками и создавать связи между редукционистскими фактами и нашим настоящим опытом». Публикуем небольшой отрывок, в котором Лерер объясняет, почему, на его взгляд, этот процесс неизбежен.

Теперь мы знаем достаточно, чтобы быть уверенными в том, что мы никогда не будем знать все. Именно поэтому нам нужно искусство: оно учит нас, как жить с тайной. Только художник может исследовать невыразимое, не предлагая нам ответ, которого иногда может и вовсе не быть. Джон Китс назвал этот романтический порыв «отрицательной способностью», отметив, что это качество способно сформировать гения:

Несколько мыслей внезапно сошлись в моей голове, и меня осенило, какое качество формирует гения, особенно в литературе, — качество, которым в огромной степени обладал Шекспир, — я имею в виду Отрицательную Способность, проявляющуюся, когда человек способен находиться в неопределенности, в сумраке тайны, в сомнениях, не делая суетливых попыток непременно добиться до фактов и смысла… У великого поэта чувство Красоты перевешивает все прочие соображения, вернее, отметает иные соображения

Китс постиг, что если мы чего-то не можем решить или свести к законам физики, не означает, что это нереально. Когда мы решаемся выйти за границы нашего знания, всё что у нас остаётся, — искусство.

Но прежде чем появится «четвертая культура», две наши существующие культуры должны изменить свои привычки. Прежде всего, гуманитарии должны искренне заинтересоваться наукой. Генри Джеймс определил писателя как кого-то, кто ничего не упускает;  художникам следует прислушаться к его совету и не игнорировать научное описание реальности. Каждый гуманист должен читать Nature.

И в то же время  наука должна признать, что её истины не являются единственными. Никакое знание не может посягать на абсолютность провозглашаемых им истин. Эта простая идея будет первой предпосылкой появления новой культуры. Как писал выдающийся защитник науки Карл Поппер:

«Крайне важно, чтобы мы отказались от идеи окончательных источников знаний и признали, что любое знание относится к человеку; что оно смешивается с нашими ошибками, нашими предрассудками, нашими мечтами и нашими надеждами; что всё, что мы можем сделать,  — нащупать истину, даже если она находится за пределами нашей досягаемости. Нет власти за пределами критического разбора».